Каждый раз на обострение палестино-израильского конфликта американские университеты реагируют антиизраильскими выступлениями, но сейчас, во время войны Израиля с ХАМАСом, эти акции выглядят масштабнее и агрессивнее, чем, например, в 2012-м (операция "Облачный столп") или 2014 году (операция "Нерушимая скала"), они сопровождаются антиизраильскими и открыто антисемитскими лозунгами. Ситуация в университетах беспокоит не только еврейское лобби. В начале ноября Палата представителей Конгресса США большинством голосов одобрила резолюцию, осуждающую поддержку террористических организаций и антисемитизма в университетских кампусах. В ходе обсуждения резолюции было сказано, что "антисемитизм распространяется по кампусам как лесной пожар".
Об антиизраильских выступлениях и о том, что их питает мы поговорили с писателем и литературоведом Максимом Д. Шраером (Maxim D. Shrayer), профессором литературы и еврейских исследований (иудаистики) в Бостонском Колледже (Boston College).
Беседовала Лена Берсон
Какие настроения царят в Бостонском Колледже?
У нас пока не было антиизраильских выступлений. Администрация ведет себя осторожно, ректор, католический священник, написал открытое письмо, в котором осудил действия ХАМАСа, поддержал еврейских студентов и сотрудников и выразил сочувствие мирному населению Газы. Бостонский Колледж, где я преподаю уже 27 лет, – это католический иезуитский университет. Надо сказать, что в США существует более 20 иезуитских колледжей, среди которых несколько очень старых и известных, собственно говоря, это уже никакие не колледжи, а большие университеты. Еврейских студентов в нашем университете очень мало, преподавателей и сотрудников немало, а 85 процентов учащихся – католики. То, что университет находится под куполом церкви, в данном случае важно. Во многих американских университетах быть евреем сейчас, действительно, неуютно. Если бы я работал в Колумбийском университете или в том же Гарварде, где я периодически веду семинар по европейскому и евразийскому еврейству, не знаю, как бы я сейчас чувствовал себя, приходя на работу. Профессор Колумбийской бизнес-школы Шай Равидай недавно сделал заявление, что, если бы еврейские родители спросили его совета, он бы сказал – не посылайте ваших детей в Колумбийский университет, их здесь не защитят.
Каково это – сегодня говорить о еврейской истории и литературе американской студенческой аудитории?
Как раз в этом семестре я читаю курс по литературе Холокоста для студентов и аспирантов, причем, в большинстве своем это не еврейские студенты. То есть на курс записываются не те, кого влечет история предков, а те, кто хочет в этом вопросе по-настоящему разобраться. Месяц назад, перед самым 7 октября, мы как раз закончили читать Примо Леви и Эли Визеля, а в течение недели после нападения ХАМАСа на Израиль читали роман Набокова "Пнин", один их первых англоязычных романов о памяти Шоа. Видите ли, я твердо убежден, что профессор-политический активист это уже не профессор, в университете я для того, чтобы преподавать, а не для пропаганды своих произраильских взглядов, которые я не скрываю. Вскоре после 7 октября я опубликовал эссе "Молчание – это оправдание", в котором сравнивал действия ХАМАСа с действиями айнзацгруп (эскадронов смерти нацистской Германии). Проводил прямую параллель – их концепции, планирование и осуществление "операций". Я сказал студентам: вы знаете, что я гражданин Израиля, в моей семье есть пережившие Холокост, я не могу не думать о происходящем в моей родной стране, но это не значит, что я вас призываю к какой-либо точке зрения. Враги Израиля из числа профессоров и преподавателей ведут себя прямо противоположно, превращая свое преподавание в антиизраильскую пропаганду или, как это сейчас называют в духе советской риторики, в пропаганду "антисионизма". Это неэтично и непрофессионально.
Вам известны такие примеры?
Ну, скажем, когда профессор Корнеллского университета Расселл Рикфорд выходит на пропалестинскую демонстрацию и говорит, что он "восхищен и возбужден атакой ХАМАСа". Или когда преподавательница из Беркли пишет своим студентам: приходите на пропалестинскую демонстрацию, за это вы получите дополнительные баллы...
Кто стоит за организацией этих акций в университетах?
Это многоголовая и многорукая гидра, которая появилась, конечно, не вчера, а, как минимум, лет 15-20 назад… Во-первых, это левые радикальные круги американской общественности, впитавшие советскую антиизраильскую риторику поздних 60-х, и особенно 70-х годов и ранних 80-х годов, когда антисемитизм в публичной сфере общества приобрел форму шельмования Израиля. Огромное количество крайне левых воспитано на текстах и мифах, приплывших к берегам Америки из Восточной Европы, из Южной и Латинской Америки, арабских и некоторых африканских стран, где СССР десятилетиями культивировал антиизраильские идеологические позиции. Нам иногда кажется, что советская "антисионистская" (антиеврейская) риторика канула в Лету, но это не так.
Во-вторых, американская университетская культура отличалась всегда, с одной стороны, своей левизной, а с другой – своей толерантностью. С 50-х годов прошлого века американские университеты приняли систему Tenure (систему пожизненных профессорских должностей), что гарантирует свободу слова, интеллектуальную свободу: профессора могут выступать на любую тему, в том числе, озвучивать крайне радикальные позиции, без какой бы то ни было оглядки на цензуру. Это существенно. Например, в Гарварде, Корнелл Уэст, знаменитый философ и активист афро-американского движения, который любит цитировать великого поэта, антисемита Т.С.Элиота, говорит, что поддержка ХАМАСа университетскими студентами "верна по сути, но в ней недостаточно нюансов". Когда такой авторитетный человек делает такие безответственные заявления, это взрывоопасно.
В-третьих, среди некоторых представителей американских меньшинств, прежде всего, афроамериканцев, американцев арабского происхождения и отчасти выходцев из Южной и Латинской Америки, сильны представления о том, что Израиль – это колониальная держава. Они ассоциируют историю своего угнетения белыми, имущими, обеспеченными, с положением палестинцев. Это, конечно, горько осознавать, особенно потому, что в 1950-е и ранние 60-е годы американские евреи оказали решающую финансовую, интеллектуальную и логистическую поддержку Движению за гражданские права и за десегрегацию американского Юга. Но, так или иначе, в некоторых прослойках американского общества сложилось стойкое негативное отношение к Израилю. Это обостряет подспудный антисемитизм в обществе и выражается в готовности вступаться за палестинцев и проклинать Израиль. В глазах многих американских врагов Израиля палестинцы – это "афроамериканцы Ближнего Востока". Если бы только лидеры или представители этих общин побывали в Израиле и увидели воочию его расовое и этно-историческое разнообразие! Но этого не происходит. Мне кажется, что Израиль вообще проигрывает в смысле пиара. Нужно бороться с теми невеждами, которым вбили в голову, что в Израиле палестинцев чуть ли не водят в цепях по площадям.
И четвертое – еврейское интеллектуальное отступничество, которое в Америке и Канаде, действительно, приняло устрашающие формы. Например, в нашем университете работает преподаватель социологии, которая говорит, что ее родители пережили Холокост, так что уж если она занимает позицию "антисионизма", то это – единственно верная позиция, ведь она – еврейка из евреек! "Евреи в защиту Палестины", еврейские "антисионисты" (а их теперь тысячи и тысячи), еврейские организации, такие как Jewish Voice for Peace или If not now. Эти организации наносят огромный вред репутации Израиля, они бьют, что называется, и в грудь, и в спину.
Что их подпитывает идеологически?
Отравленное наследие марксизма-ленинизма, в который верили их деды и бабки, а иногда – их родители. В основном, это были убежденные люди, которые считали, что задача евреев – бороться за гражданские права, бороться с империализмом в Америке. Но прошли десятилетия, изменились условия: их дети и внуки борются с Израилем, это их основная борьба.
Можно ли предположить, что некоторые университетские профессора боятся потерять работу, репутацию и поэтому выступают против Израиля?
Это напоминает ситуацию советских 60-х – 80-х. Понимаете, ведь я прошел отказ, мои родители (писатель Давид Шраер-Петров и переводчица Эмилия Шраер. – прим.ред.) были активистами еврейского национально-освободительного движения в СССР, я видел, как вокруг них вдруг образовалась стена отчуждения и молчания. У моего папы была такая история: когда его уже лишили научной работы и выгнали из Союза писателей, и было просто не на что жить, он (доктор наук!) подал на должность младшего научного сотрудника в один из академических институтов. И директор института, еврей, ему сказал во время собеседования: "Я бы таких евреев, как вы, расстреливал, такие евреи, как вы, нам тут все портят". Я думаю, на каком-то уровне эти американские евреи-"антисионисты" боятся разрушения собственного статус-кво, боятся того, что они вдруг приобретут маркировку "еврей-сторонник Израиля". К числу евреев – политических и интеллектуальных отступников – относится не только университетская интеллигенция. Это врачи, адвокаты, писатели…
Вам приходилось говорить с писателями о войне в последнее время?
За последние две недели у меня несколько неприятных разговоров с коллегами по литературному цеху, которые патологически неспособны даже на малую толику объективности. Скажем, итальянский поэт и переводчик Паоло Статути разместил в сети перевод стихотворения Тауфика Зайяда (палестинского поэта и политика, известного своими "стихами протеста". – прим.ред.) "Все, что у меня есть". Я ему публично напомнил, что в 60-е годы Зайяд учился в Москве, в Высшей партийной школе. У Статути был совсем иной, ложно-романтический, образ палестинского поэта.
А со студентами вы когда-либо обсуждали израильско-палестинские отношения? Не во время лекции, в частной беседе?
В окне моего кабинета в университете висит израильский флаг. И однажды ко мне постучался юноша бледный, который сказал, что хочет со мной поговорить. "Я пришел вам сказать, что мне не нравится, что у вас в окне висит флаг Израиля". "А в чем ваши возражения?", – спросил я. "Ну как же, Израиль угнетает палестинцев, угнетает меньшинства". Я пригласил его в кабинет, стал расспрашивать, кто он, откуда. Он рассказал, что он "палестинец и гей". Я спросил его, бывал ли он в арабских или мусульманских странах? Представляет ли он, что было бы с ним, если бы он жил там? А бывал ли он в Тель-Авиве во время Парада гордости? Многие студенты, к сожалению, питаются не правдой, а пропагандой.
Существует ли для них разница между ХАМАСом и Палестиной?
Номинально да, но в большинстве умов дифференциации уже не происходит. Израиль-мол во всем виноват, на всех напал и за все отвечает.
Изменились ли антиизраильские лозунги по сравнению с теми, что были в 2012-м или 2014 году?
Нынешние лозунги – более экстремистские. На здании библиотеки Университета Джорджа Вашингтона высвечивают лозунг "Слава нашим мученикам", в Чикагском Университете огромными буквами на асфальте написано "Сионисты, убирайтесь из нашего кампуса", около тридцати студенческих групп в Гарварде подписывают письмо, в котором утверждают, что Израиль целиком ответствен за все происходящее… Дело не в масштабности этих выступлений, а в артикуляции позиций ХАМАСа, позиций тех, кто желает уничтожить Израиль.
Можно ли сломать эту тенденцию?
Противники Израиля часто действуют нелегитимными, а иногда и прямо незаконными методами. Невозможно представить себе, чтобы группа еврейских студентов вышла и потребовала изгнания палестинских студентов из университета. К счастью, находятся общественные деятели и влиятельные люди, которые пытаются бороться с антиизраильскими настроениями в университетах. Например, декан школы юриспруденции Беркли Эдвин Черемински написал открытое письмо, в котором четко изложил свою позицию о недопустимости того, что происходит во многих университетах.
Я знаю, что вы ходите на произраильские манифестации…
У нас в университете через три дня после 7 октября прошла не манифестация, скорее, поминальная церемония, где звучали не только речи, но и еврейские молитвы. На этой церемонии выступил мой коллега по университету Айра Киршнер, очень харизматичный человек, коренастый крепыш в вязаной кипе (почти такой же, как моя). Он сказал: "Я израильтянин, я сионист, я лейтенант израильской армии, я стою перед вами и хочу, чтоб вы понимали, что происходит". В толпе студентов и преподавателей, перед которой он выступал, были, в основном, не евреи. Там же стоял его жених, американский еврей. Стояли студенты разного происхождения, разных конфессий, разных сексуальных идентичностей. Это очень важно, какие лица сейчас представляют друзей и родных Израиля.
