“Дети за отцов не отвечают”, – заявлял отец народов Сталин, когда в это же время расстреливали отцов, бросали в тюрьмы матерей, а детей “врагов народа” отправляли в интернаты и лагеря.
К концу 30-х годов беспризорных детей в стране было около семи миллионов. Проблему решили просто – ГУЛАГ.
В июле 1941-го был подписан указ Президиума Верховного Cовета: судить детей с применением всех мер наказания – даже за преступления, совершенные неумышленно, по неосторожности.
В Норильлаге несовершеннолетние заключенные, или, как их еще называли, малолетки, составляли особый контингент, который можно было разделить на две категории: дети репрессированных и юные уголовники. Зачастую уголовниками становились за десять украденных колосков с колхозных полей или пять гнилых картофелин.
Из воспоминаний Евфросинии Керсновской: “Смотрю на своих попутчиц. Малолетние преступники? Нет, пока еще дети. Девочки, в среднем лет 13–14. Они уже осуждены по закону “о колосках”, попались на краже кто горсти, а кто и пригоршни зерна. Все сироты или почти сироты. Отец на войне, матери нет – или угнаны на работу. Самая маленькая – Маня Петрова. Ей 11 лет. Отец убит, мать умерла, брата забрали в армию. Всем тяжело, кому нужна сирота? Она нарвала лука. Не самого лука, а пера. Над нею “смилостивились”: за расхищение дали не десять, а один год”.
В лагере труд малолеток широко использовался на строительных и ремонтных работах. Поэтому по прибытии в лагерь их обучали слесарным, плотницким, токарным работам.
Этапы и пересыльные тюрьмы не каждый взрослый выдерживал, не говоря о детях, которые прибывали в Норильск не только морально угнетенные, но и ослабленные физически. Кроме того, большинство из них никогда не занимались физическим трудом, не имели никакой специальности.
В одном из приказов, сохранившихся в городском архиве, читаем: “Прибывающая рабочая сила по своему составу весьма неоднородна, среди прибывающих значительное количество заключенных, не работавших ранее на физических работах или имеющих значительные перерывы в этом. На лагерных пунктах и дистанциях с первых же дней выхода на работу задается полная 10-часовая норма, и, естественно, они ее не выполняют, не имея втянутости и навыков в работе, что приводит к нареканию со стороны других рабочих, недополучению ими положенного довольствия и переутомлению”.
Лагерное руководство, понимая, что малолетнюю рабсилу нужно беречь на будущее, устанавливает для заключенных-малолеток в возрасте от 14 до 16 лет четырехчасовой рабочий день с 50-процентным нормированием из расчета восьмичасового рабочего дня полноценного рабочего, а подросткам от 16 до 17 лет – шестичасовой с 80-процентным нормированием.
Все лучшее – детям...
Кстати, лозунг “Все лучшее – детям” в СССР. появился в 30-х годах, как жуткая насмешка он звучал в годы массовых репрессий.
